Когда до земли осталось сажени две, Олег с облегчениемразжал руки. Предостерегающий крик Мрака хлестнул по ушам в тот миг, когда ногибез плеска провалились в землю, что оказалась вовсе не землей…

Он поспешно раскинул руки, задержал дыхание. Его окунуло вжидкую грязь с головой, а всплывал так медленно, что боялся остаться в глубиненавеки. Наконец удалось держать подбородок над колышущейся болотной жижей. Наголове была грязь, болотные травы, пахло гадостно, будто прямо на немразлагались лягушки.

Сверху хлестнуло по ушам, больно сдавило горло. Он ухватилсяза волосяную петлю, прохрипел:

– За…да…вишь…

– У тебя горло луженое, – сказал сверху злой голос. – Такоене передавить.

– Уже передавил…

– Повезло, что голова пустая. Иначе бы не вынырнул! Ты петьне пробовал? А на дуде?

Оборотень спустился уже осторожнее. Мрак, несмотря на ношу,ухитрялся проскакивать по кочкам, как-то находя их среди одноцветной жидкойгрязи. Впереди и с боков колыхался туман – неплотный, рваный. Сквозь разрывывиднелись странные мясистые деревья, выворотни, вздыбленные из грязи корни. Застеной тумана угадывалось движение, доносились квакающие звуки.

Отыскав место если и не сухое, то и не жидкую грязь, онуложил и распеленал неподвижное тело. В лице певца не было ни кровинки. Глазазакатились, синие губы прокусил глубоко.

– Как он? – спросил Олег.

– Это ты скажи.

Олег торопливо сменил листья, уже почерневшие, пропитанныегустой, как смола, кровью. Раны были страшные, но хуже того – края покраснели иначали вздуваться. Когти или слюна зверя занесли яд. А как обезвредить его вэтом страшном царстве мертвых?

Оборотень если и не знал, куда идти, то чуял, а если нечуял, то руководствовался правилом Таргитая: лучше идти, чем бежать, лучшестоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть… Но ставилвсе с ног на голову – скакал во весь опор, летел на Змее, только бы не стоять,не сидеть, не лежать. Належится в могиле!

– Здорово, – сказал он с фальшивым воодушевлением. – Не лед,уже не поскользнешься. Только вот жаб нету.

– Ты ж говорил, – напомнил Олег мстительно, – что жабы дажев вирии скачут.

– Так то в вирии… Хотя жабы должны быть и здесь. Иначе какойподземный мир?

– Это муравьи везде, – возразил Олег. – Знаешь, какиеглубокие норы роют? А жабы… могут быть, а могут и не быть. Про жаб в старыхкнигах не сказано.

Язык отвечал сам по себе, а он едва живой пробирался череззаросли болотных растений, злился на доморощенного богослова. Нашел, когда затеятьдиспут об устройстве мира! А тут захлебываешься грязью, за ноги что-то хватает,в сапоги за голенище влезло нечто скользкое, юркое, кочки разламываются, ряскарвется, впереди в грязно-сером тумане то и дело прячется широкая спина Мрака,лишь сумрачно поблескивает в перевязи огромная секира…

Мрак брел все медленнее, Таргитай на широкой спине обвис,руки болтались. Дыхание вырывалось из широкой груди оборотня с хрипами. Олегхотел взять Таргитая, оборотень расстался лишь с мешком и перевязью с секирой.Олег сочувствующе сопел: Мрак с секирой раньше не расставался. Явно идет изпоследних сил.

– Мрак… это мара в глазах или впереди люди?

– В болоте? – не поверил Мрак. Подумал, сказал неожиданнорассудительно: – Хотя, ежели подумать, то, обжившись, и здесь можно. Люди вездеживут. Ежели такие непривередливые, как я.

– Мы с Таргитаем видели, как живут наши пращуры.

Впереди в разрывах тумана проглядывали шаткие строения изжердей. Одни торчали прямо из воды, другие чуть приподнялись над затхлой водой.По мере того как невры настороженно приближались, из тумана проступалисцепленные в одну линию выворотни, облепленные грязью, переплетенные длиннымиболотными травами. На вздыбленных корнях сохла ряска, белели кости рыб и жаб.

За этой оградой вода была чище, хотя от гадостного запахауже звенело в ушах. Выворотни окружали сооружения из жердей кольцом, на иныхбыли воткнуты колья с черепами.

– Дрягва, – процедил Мрак.

– Откуда ведаешь?

– Разве не видно? Только они могут отвоевать у болота что-тодля себя.

Олег ахнул:

– Так они ж молодцы!

Он видел по злым глазам оборотня, что тот вот-вот напомнитоб их первой встрече с дряговичами, но Мрак лишь крепче стиснул губы. Это былоново для Мрака, и Олег подумал удивленно, что оборотень тоже меняется,становится терпимее. Признает, хоть и нехотя, что дрягва может такое, что непод силу ни полянам, ни даже им, троим из Леса.

Мрак тут же нарушил мысли волхва:

– Разве ж люди станут тут жить? Да лучше удавиться. А жабамда дрягве, что тоже жабы, только противнее, в самый раз.

– И все-таки живут, – сказал Олег негромко. – Мрак, можновыступить супротив Ящера и красиво погибнуть, а можно и так, как дрягва… Неперечат, но и в подземном мире живут по-своему. А ежели Ящер явится и размечетих деревню, то уцелевшие все одно вылезут из топи и построят весь по своемуПокону. Для этого надо мужества не меньше. Только не нашего, хвастливого, анастоящего.

Выворотень шатнулся под грузным телом Мрака. Вода пошлатяжелыми кругами грязи. Выворотень осел, темные, как подземный мир, глазаоборотня неотрывно шарили по строениям.

– Надо ли? – крикнул Олег безнадежно. – Обойти бы… Людивезде таковы: унеси что с чужого двора – вором обзовут.

– Олег, – сказал Мрак строго. – Плакаться станешь – богдольше жить заставит!

– Нас опять…

– Они ж даже стражу не выставили. При нужде всех побьем ипотопим, не бойся.

– Да я не очень-то и боюсь… Набоялся уже.

– Вот теперь слышу мужчину, – крякнул Мрак. – А то обойдем,минуем… Ты такой медленный, тебе надо успеть разъяриться, пока доберемся доЯщера.

Раздвигая воду, теплую и почти чистую, подошли к стене изжердей. Болотные травы надежно скрепляли жерди, связывали, щели забиты болотнымилом, верх подсох, снизу волны сгрызли, там торчали обглоданные концы.

– Эй, есть кто живой? – позвал Мрак. Поправился: – Есть кто?

Он поднялся по шаткой лесенке. Олег тревожно ждал, спинаМрака была напряжена. Вода иногда начинала ходить кругами, из глубин пугающемедленно поднимались огромные серебристые пузыри. Олег всякий раз шарахался, акогда пузыри шумно лопались, пригибался, едва не нырял. Затхлый воздухнаполняло вонью.

– Можно подняться, – сказал наконец Мрак. – Ничего непонимаю.